Юнна Мориц. Стихи для детей - Стихи - Любовь - Каталог статей - Любовь безусловная. Юнна мориц - рассказы о чудесном Язык стихотворений Юнны Мориц

Приветствую вас, и сегодня разговор опять о книгах для детей, о детской поэзии.

Вы наверняка помните песенки вашего детства про резинового ёжика и собаку, которая бывает кусачей. Исполняют эти песни Татьяна и Сергей Никитины, а автор стихов – поэтэсса Юнна Мориц. У автора сложная судьба, очень долго ее произведения подвергались гонениям на территории СССР и России. Но это о взрослой лирике.
Мы же сегодня говорим о детской Юнне Мориц, о ее великолепных, смешных, местами абсурдных стихах для детей!

Творчество этой поэтессы я для себя разделила на три части.
Первая – это стихи, которые невозможно не петь. Именно с них началось знакомство сына с творчеством этого автора. Мы слушали их и пели сами. Некоторые песни вы наверняка помните, с другими – познакомитесь прямо сейчас. Когда я писала эту статью, то сама открыла для себя несколько удивительных песен!

А теперь стихи — НЕпесни!

У нас дома есть вот такой сборник стихов Юнны Мориц .

Это издание мне очень нравится, озорные стихи-хи-хи поэтессы здесь дополняют живые, добрые и немного странные иллюстрации Евгения Антоненкова.

Вторая часть для меня – это стихи легкие, забавные, которые понравятся малышам и в 2-3 года:

Появился чей-то хвост.

Этот хвост не так-то прост!…

Кто-то вышел на разведку,

В дверь просунул хвост, как ветку…

____________________________

Стоит в лесу избушка,

А в ней живёт Петрушка,

К нему идёт зверюшка

Попрыгать-поиграть!

Олени,

Носороги,

Медведи из берлоги

Приходят друг за дружкой

Попрыгать-поиграть!…

Замечательные стихи про «Замечательную кляксу» мы вспоминаем, когда играем с сыном в кляксы:

В каждой кляксе

Кто-то есть,

Если в кляксу

Пальцем влезть.

В этой кляксе —

Кот с хвостом,

Под хвостом —

Река с мостом,

Судоходная река

Для судов и судак а…

А вот совершенно потрясающее и развивающее стихотворение про дни недели – по нему можно целый спектакль поставить:

-Где бездельник Понедельник?-

Спрашивает Вторник.

-Понедельник — не бездельник,

Никакой он не бездельник,

Он отличный дворник.

Он для повара Среды

Притащил бадью воды.

Кочегару Четвергу

Смастерил он кочергу.

Но приходила Пятница

Скромница, опрятница.

Он оставил всю работу

И поехал с ней в Субботу

К Воскресенью на обед.

Передал тебе

Привет.

Третья часть – это стихотворения с тонким юмором, которые больше понравятся школьникам и взрослым.(Например, почитайте своим мужьям поэму о грязных носках;). Очень мотивирует и поднимает настроение стихотворение о весёлой лягушке:)

Отдельно можно сказать о сумасшедших стихах, которые вызывают противоречивые эмоции от восторга до раздражения, от дикого смеха до недоумения…

… Над землей арбуз летит.

Он чирикает, свистит:

«Я горчица, я лимон,

Я закрылся на ремонт. ..

… По реке бежит буфет,

В нем лежит большой секрет.

Он снимается в кино, —

Всем понравится оно!…

…Я — тирьям-тирьям — коляски,

Две усатых свистопляски».

Босиком, гурьбой, бегом

Ловит ветер сапогом…

Вот такая Юнна Мориц — возможно, она не для всех, но вы попробуйте! Я начинала писать просто статью, а получилось двухдневное погружение вместе с сыном в творчество поэтессы — книга, песни и даже мультфильмы.

Когда будете выбирать книги для детей, вспомните об этих озорных стихах с безудержным полетом фантазии.

Юнна Петровна Мориц

Ю́нна Петро́вна (Пи́нхусовна) Мо́риц родилась 2 июня 1937 в Киеве в еврейской семье. Как рассказывает сама Юнна Мориц, «в год моего рождения арестовали отца по клеветническому доносу, через несколько пыточных месяцев сочли его невиновным, он вернулся, но стал быстро слепнуть. Слепота моего отца оказала чрезвычайное влияние на развитие моего внутреннего зрения».

В 1954 году окончила школу в Киеве, поступила на филологический факультет Киевского университета. К этому времени в газетах и журналах появились её первые публикации.
В 1955 году Юнна поступила на дневное отделение поэзии Литературного института им. А. М. Горького в Москве и окончила его в 1961 году.

Летом 1956 года Юнна Петровна путешествовала по Арктике на ледоколе «Седов». В последствии, на основе впечатлений от этого путешествия, в 1961 году в Москве вышла первая книга поэтессы «Мыс Желания».

С 1961 по 1970 год книги Юнны Мориц не издавались. Причиной тому стали стихи «Кулачный бой» и «Памяти Тициана Табидзе».

О своих литературных учителях и пристрастиях Юнна Мориц говорит так: «Моим современником был постоянно Пушкин, ближайшими спутниками - Пастернак, Ахматова, Цветаева, Мандельштам, Заболоцкий, а учителями - Андрей Платонов и Томас Манн».
Юнна Мориц - автор поэтических книг, в том числе «В логове го́лоса» (1990), «Лицо» (2000), «Таким образом» (2000), «По закону - привет почтальону!» (2005), а также книг стихов для детей («Большой секрет для маленькой компании» (1987), «Букет котов» (1997)). На стихи Юнны Мориц написано много песен.

Её стихи переведены на европейские языки, а также на японский и китайский.

***

Не бойтесь, пожалуйста, доктора Льва!
Он в горло зверюшке заглянет сперва
И выпишет срочно рецепт для больного:
Таблетки микстура и тёплое слово,
Компресс, полосканье и доброе слово.
Горчичники, банки и нежное слово —
Ни капли холодного, острого, злого!
Без доброго слова, без тёплого слова.
Без нежного слова — не лечат больного.

Кувшинка

Золотое блюдце
В голубой реке,
А на блюдце — пчёлка
С мёдом в хоботке.

Золотая пчёлка
В блюдце золотом
Пьёт росу речную
И жужжит о том,

Что как только вечер
Спустится с вершин,
Превратится блюдце
В золотой кувшин.

Страшилище

Однажды
Лохматый петух на заре,
Взлетев на забор,
Закричал: — Ку-ка-ре!..

Утёнок от страха
Помчался за уткою:
Петух для утёнка —
Страшилище жуткое!

Разноцветные котята

Кувыркаются на крыше
Разноцветные котята:
Чёрный, белый, серый, рыжий,
Голубой и полосатый.
Даже маленьких котят
Мамы красить не хотят
Одинаково!
Что за радость, если детки
Будут все одной расцветки?

Сто фантазий

Я валяюсь на траве,
Сто фантазий в голове.
Помечтай со мною вместе —
Будет их не сто, а двести!

Я поймаю кашалота,
Если выдержит крючок.
Ты поймаешь бегемота,
Если выдержит сачок.

Кашалота — в банку с крышкой,
И шагаем налегке.
Бегемот зажат под мышкой,
Хвост и уши на песке.

А вдогонку мчатся люди
Из подъездов, из ворот:
— Это мамонт или пудель?
— Чистокровный бегемот!

— Гражданин, откуда родом
Эта рыбка-живоглот?
— Что за странная порода?
— Чистокровный кашалот!

Банку с этим кашалотом
Я поставлю на окне,
В гости с этим бегемотом
Ты отправишься ко мне!

Цветок

У меня живёт цветок.
Он бы море выпить мог.
Дам водички —
Он глотает
И немножко расцветает!

Сон

На дворе темным-темно.
Я лежу, смотрю кино:
Сон присел на табуретку,
Вышивает птичью клетку,
В клетке пляшет крокодил!..
Как он в клетку угодил?
Вот проснёмся —
Разберёмся!

Юнна МОРИЦ

Рассказы о чудесном

Юнна Мориц

"Рассказы о чудесном" – это загадочной силы и красоты краткая проза Юнны Мориц, ее "упорнографические истории". Рассказывать такие истории не может никто другой. Это – особое "книготворение и рисункописание" русского рассказа, в природе которого – простор божественной свободы.

ПОМОЙНОЕ ВЕДРО

С БРИЛЛИАНТАМИ ЧИСТОЙ ВОДЫ

Бывало, что ни напишу,

Все для иных не Русью пахнет…

А. С. Пушкин. Дельвигу Иван Соломонович Байрон, литературно-художественный и общественно-политический переводчик с польского, сложив руки замком на пояснице, пошел летним вечером погулять в переулках чистого духа. И нашло его там помойное ведро с бриллиантами чистой воды. И было в том ведре бриллиантов с полкило или даже грамм шестьсот – на глазок.

На ведро это по ночам ходили очень крутые люди – по причине отключки туалета в особняке, где они ремонтировали дух Серебряного века. Но в силу исключительных обстоятельств и классического единства действия, места и времени, о которых можно строить в уме только бесчисленные догадки, – помойное ведро с бриллиантами вдруг спустилось из окна на землю посредством связки простыней цвета мокрого асфальта. Такая вот связка была продета под дужку ведра, и в миг его приземления она втянулась обратно в окно, как тихая лапша.

Ведро же, колеблемое изнутри разнообразным своим содержанием, стало двигаться колебательно вниз по улочке, скользкой после дождика в четверг.

Пешеход моментально понял, с чем он имеет дело, поскольку в последнее время второго тысячелетия его прямо-таки преследовали умопомрачительные успехи, неописуемое везение и процветание. На него после мерзости запустения и пустости замерзения вдруг обрушился ливень чудес. Он совершенно готов был к этому ливню давным-давно и заждался, претерпев содрогательно-долгие унижения и томительную безысходность в натуге своих образцовых трудов.

И вот, наконец-то, поделом ему, поделом – одно за другим сыплются на него чудеса, небо – в алмазах, в помойном ведре – бриллианты чистой воды. Только вот люди в массе своей к этому времени стали ему противны и ненавистны, как тараканы, тошно ему глядеть на их мрачные, злобные, плебейские рожи, а уж речь этих рож – ну просто помойка. И хуже того, даже лет через двести не получится здесь никакая Великобритания. Велик обретания лик… Поэтому И. С.

Байрон теперь постоянно читает в транспорте, чтоб не глядеть на людей и, заслонясь чтивом, их рожи не видеть, такая действительность в данный момент.

– Однако же мне вот лично небесами послано и велено распорядиться! – так помыслил в переулках чистого духа Байрон и с почтительной благодарностью взял помойное ведро с бриллиантами… Тем более надо сказать, что его уду-шливо крошечная с низкими потолками двухкомнатная квартира в кооперативном кирпиче середины века, в котором мы с тобой проживаем и который мы с тобой доживаем, драгоценный читатель, была битком набита роскошным антиквариатом с наших помоек, откуда Байрон собственными руками всю жизнь извлекал дивные вещи и сам реставрировал их с безупречным вкусом, сочетая шикарность, начитанность и въедливый педантизм.

Придя домой, он безотлагательно снял с полки, найденной на помойке, антикварный том, найденный на помойке и собственноручно переплетенный в сафьян с золотым тиснением, также найденный им некогда на помойке. Там была замечательная статья, разъясняющая подробно и толково, каким образом извлекают бриллианты из помойного ведра и возвращают им благородство "чистой воды". Не хуже нас понимая, что после выхода этого пособия прошло почти полтора столетия и с тех пор появились куда более современные средства и способы, все же Байрон на них не польстился, а совершил свое дело, как было принято в старину, когда счастливые холопы светились духовностью, души не чаяли в барине и совсем еще не были тронуты никакой порчей ни язык, ни в массе людские лица.

Примерно через неделю изготовил Байрон полный список знакомых, чьи знакомые могут иметь знакомых, интересующихся бриллиантами чистой воды на предмет их покупки поштучно и оптом.

Очень многие немедленно захотели купить, но почему-то непременно в готовых изделиях – в кольцах, браслетах, серьгах, поясах, диадемах, гребнях, булавках, запонках, пряжках, кубках, обложках, рамах, биноклях, даже в спинках и подлокотниках кресел, даже в плитке для ванной, – а так вот, отдельно, в голом виде, никто не хотел. Но все они обещали быстро найти покупателей, полагая, что это как раз – проще простого и легче легкого, поскольку настали самые подходящие времена.

Бывало, кто-нибудь из дурно воспитанных спрашивал вдруг:

– А откуда у вас столько?..

Тогда незамедлительно Байрон им отвечал:

– Ну, видите ли, в силу известных вам исторических обстоятельств – не хотите ли чашечку кофе? – я в молодости долго скитался в краях, где этими камушками, завернутыми в кусок газеты, могли заткнуть бутылку с остатками водки запросто. Алмазы валялись там под ногами, как лимоны в Испании, часто ими платили за кой-какую работу, а я хранил их до лучших времен.

Месяца через два потоком пошли покупатели, брали помногу и по очень многу, большими партиями, стаканами, бидонами, ведрами. Но камней оставалось ничуть не меньше, чем было!.. И тут как тут Байрон вновь почуял себя неудачником, который на гребне своих чудес и небесных везений связался с адским кидалой и теперь обречен на сизифов труд, как в прежние времена, когда ничто не удавалось ему докатить до победного места и никак не мог он явить абсолютной и всем очевидной способности исчерпать хотя бы одну из своих проблем. Опять его изнуряло тупое чувство бессилия, унизительное мучение, бесконечно питаемое сосредоточенностью всего организма на единственной цели – увидеть конец, который делу венец.

Но чем больше он тратил времени, связей, трудов и фантазий на поиски покупателей и чем ниже спускал он цену, чтобы с этим делом покончить раз и навсегда, тем сильней и неотвратимей распирала его тоска и терзало предчувствие, что при его жизни это дело не кончится добром!..

Каждую ночь Байрон пересчитывал свои бриллианты чистой воды. Их было все так же много!.. И ни о чем ином он думать уже не мог и не мог ничем другим заниматься, хотя на светских балах и приемах еще иногда шуршали восторженным шепотом: "Вот Байрон идет Иван Соломонович!.." Порой ему жутко хотелось пройтись, прогуляться по той музыкальной улочке, где нашло его это помойное ведро с бриллиантами. Но портрет Федора Михайловича, который он некогда нашел на помойке в шикарной раме, не отпускал его ни на шаг в ту сторону и прямо-таки приказывал ни в коем случае, ни под каким предлогом и видом не возвращаться туда и всячески обходить ту самую улочку стороной, делая крюк.

Тем паче тянуло его туда неотвратимо, адской волной толкая в спину, дыша в затылок и мелкой дрожью за ноги волоча. Ну прямо хоть из дому не выходи! И, чтобы пресечь эту порочную тягу и свое дурное безволие, Байрон решил отправиться в кругосветное путешествие. А куда деть нескончаемые бриллианты чистой воды на время отсутствия? Куда?!

Один очень опытный человек посоветовал ему взять бриллианты с собой, поскольку они в чемоданах не светятся ни под какими рентгенами, когда проходишь таможню, и не звенят, как металлы, и не пахнут они, как наркотики.

Замечательная идея!.. Байрон взял их с собой в простом чемодане и решил путешествовать кругосветно, покуда не перестанет его тянуть на ту подозрительную московскую улочку.

Месяца через три Байрон опять расцвел. Он совершенно избавился от пыточной тоски, сверлящего страха и панических наваждений. Байрон питался исключительно дарами садов, огородов и моря. Наслаждался Байрон музеями, театрами, пляжами, парусными лодками, особенно оперой и верховой ездой. В нем было очень развито чувство прекрасного, и он даже влюбился в одну гречанку, которую встретил в оливковой роще, а после – в лимонной.

Однажды вечером, когда было у нас раннее утро, Байрон пошел погулять в переулках чистого духа на другом конце света, насвистывая "Сердце красавицы" и сложив руки замком на пояснице. Вдруг – из роскошного венецианского окна выбросилась связка простыней цвета мокрого асфальта, подцепила она Байрона за подбородок и втащила его целиком в окно, как тихую лапшу. Он даже не успел выдохнуть крик, он совсем ничего не понял, ну совсем ничего, – ему показалось, что он просто запутался в каком-то воздушном змее, запущенном для полета с земли на небо.

– Чучело птицы стоит дороже птицы! – последнее, что Байрон услышал на этом свете, но от кого?.. От воздуха?.. Внимание, говорит воздух?.. Но воздух кончился.

Его тело нашли в заливе. Чемодан бесследно исчез. Труп его опознали по рукам, сложенным замком на пояснице, – и тело вернули на родину. Байрон страшно был одинок, но за его могилой постоянно кто-то ухаживает, там всегда стоит то самое ведро, но уже покрытое чудесной эмалью внутри и снаружи – и полное цветов.

Окно, из которого спустилось на землю это помойное ведро с бриллиантами, – я знаю, на какой оно улочке, но не скажу. Еще не велено мне раскрывать вам и эту дивную тайну. За тем окном уже полностью отремонтировали дух Серебряного века и плюются через балкон. Каким-то чудесным образом к ним попал во владение музыкальный диван, найденный Байроном на помойке. Каждый час он поет, этот диван, и слыхать его во все концы света.

ТАЙНАЯ ЖИЗНЬ АНГЕЛИНЫ СУКОВОЙ

Призрак был в ярости. Он являлся к ней еженощно не по собственн...

Юнна Мориц

Когда вы слышите имя поэтессы Юнны Мориц, в подсознании тут же звучит мелодия из детства «Под грустное мычание, под бодрые рычание…». Её знаменитые стихи «Большой секрет для маленькой компании» мы повторяем нашим детям и внукам. Юнна Мориц научила детей дружбе, добру, любви к природе и открыла удивительный мир своей поэзии. Наверное, сейчас это особенно актуально, когда детская литература переживает не лучшие времена. Современные мультфильмы и книги, к большому сожалению, за редким исключением раздражают детские глаза буйством красок, а современные герои и кумиры: куклы Братц, странные телепузики, лохматый Гарфильд и др. персонажи – вызывают недоумение родителей, которые хотят, чтобы детские мультфильмы и книги не излучали агрессию, а наоборот, учили детей доброте, состраданию, любви к ближнему, ко всему живому. Только вспомните детские песни «Собака бывает кусачей», «Большой секрет для маленькой компании», «Ёжик резиновый», «Крошка Енот», «Земляничный дождик»… и вы сразу поймете, что дети должны расти именно на творчестве Юнны Мориц.

Своё первое стихотворение поэтесса сочинила в 4 года:

Ослик встал на табуретку,
Ослик съел свою таблетку.
Наконец-то горло
У него продёрло.

Наверное с тех самых пор, вдохновение и способность видеть мир глазами ребенка осталось с Мориц навсегда. Самое время открыть книгу поэтессы, например, «Крыша ехала домой» с замечательными иллюстрациями Е. Антоненкова, которые дадут отправную точку к проявлению фантазии и воображения вашего малыша.

Удивительный, сказочный мир Юнны Мориц, где-то даже сложный для восприятия ребенка: с букетами котов, композитором пирога, каретой причёсок, туманом в сметане – не оставят равнодушными ни детей, ни взрослых.

В поэзии Юнны Мориц широко представлен животный мир, так необходимый малышам в раннем возрасте. Козлики, коровы, козы, дельфины и, прежде всего, обожаемые кошки поэтессы: кошка-толстушка, малиновая, и даже квакающая кошка. Все они добрые, ласковые и милые. Не могла обойтись поэтесса и без очаровательных собак и щенков, которые «цветочки нюхают и поют серенады», работают почтальоном и у которых «расцветают в душе незабудки, в желудке играет кларнет».

Поэзия Юнны Мориц необычайно образна. Удивительны и любимы образы одушевленной еды: «Шли два жареных яйца…», еда – волшебная, она может превращаться в одежду:

«Шляпа шла из помидора,
Галстук шёл из огурца…»
(«Чудесатые дела»)

Одежда – это отдельный персонаж в творчестве Мориц: ботинки «…пьют на пляже воду». Как и в творчестве любого поэта, у Инны Мориц есть образы, которые проходят через всю её поэзию. Например, образ дыма («Домик с трубой»), который согревает зимой небосвод. Это и весёлый вкусный пар, который пыхтит в чайнике, «… а иногда из носа торчит, как знак вопроса». Абстрактные понятия материализуются самым причудливым образом, например, в стихотворении «Чтоб летали мы все и росли» мы узнаём, что мысли в голове ребёнка могут расти, а если «скучать в зелёной тоске…», лениться, то
«… мысли прокиснут,
А крылья обвиснут,
Как лохмотья
В пучине морской».

Интересно, что все герои стихов Юнны Петровны Мориц, одушевленные и неодушевленные, ведут себя как дети. Герои в точности копируют их поведение: кувыркаются, забрасывают носки под шкаф, грустят, фантазируют, дурачатся, капризничают. В каждом стихотворении мы чувствуем безграничную любовь поэтессы к свои героям и к детям вообще. Поэтому-то герои милые и добродушные, озорные и весёлые, необычные и даже фантастические. В её поэзии действуют законы игры, смешного сна, весёлой путаницы, когда можно выдумывать всё, что угодно, фантазировать, сочинять небывалые слова, отправляться с героями в веселые путешествия. Неутомимая жажда сделать каждый день, каждую секунду праздником, извлечь все цвета, голоса, запахи заставляет Юнну Мориц создавать всё новых и новых героев.

У Юнны Мориц вы не найдёте назидания, поучения. Грустить, творить, фантазировать, дурачиться, капризничать ребёнок имеет полное право. По мнению Юнны Петровны, детей нужно воспитывать с любовью, иногда баловать, «их нужно освобождать от всех запретов, которые не наносят им и окружающим физический вред», а также ребёнок должен знать, что он попадает в мир зла. Своим творчеством поэтесса, может быть, пытается оградить детей от этого мира насколько это возможно. Язык Мориц всегда естественен, лишён какого бы то ни было ложного пафоса. Ритмичные, а иногда явно абсурдные стихи Мориц не имеют возрастных ограничений. Удовольствие от их прочтения и море смеха, даже хохота гарантировано всем.

Арбузик

Он приехал из Херсона,
Из зелено-голубого!
Прыгнул в кузов из вагона,
Из зелено-голубого!
Зазвенел на перекрёстке,
Жёлтом, красном и зелёном.
Машет мальчику в матроске
Бодрым хвостиком зелёным,
И со звоном в голове
Мчит арбузик по Москве!

А любители арбузов-
Все, включая карапузов!-
Догоняют этот кузов,
Чтобы лучший из арбузов Целовать, и обнимать,
И за хвостик поднимать!

Всех арбузов он красней,
Потому что из Херсона!
Всех арбузов он вкусней,
Потому что из Херсона!
Он особенно звенит,
Потому что из Херсона!
Он ужасно знаменит,
Потому что из Херсона,
Из зелено-голубого,
Из херсонского вагона,
Из зелено-голубого,
В день ненастный,
Даже грустный,
Прискакал не принц в карете,
А прекрасный,
Самый вкусный
Из арбузиков на свете!

Баллада о фокусах шоколада

Пришёл на каток
Николай с шоколадкой
И съесть пожелал
Шоколадку украдкой.
Зажал Николай
Шоколадку в кулак
И сделал открытие:
«Я-не дурак!»

Свою шоколадку
Держа в кулаке,
Он всех обгонял
В этот день на катке!
Он слышал, как сзади
Летели друзья, -
Мечтал оглянуться,
Но было нельзя!
Нельзя с шоколадкой
Ему расставаться!
И мчался вперёд,
Не желая сдаваться!

Дышал Николай,
Словно тигр уссурийский,
Держал Николай
Марафон олимпийский!
Каток под серебряной пылью
Дрожал,
А он шоколадку с ванилью
Зажал!

Не мог Николай
Укусить шоколадку,
Он мчался
И ел её только вприглядку!
И мимо друзей,
Словно двигатель шумный,
Пуская пары,
Пролетал, как безумный!

Пылал Николай,
Словно русская печка,
Но он перегрелся -
И вышла осечка:
В руке шоколадка
Кипит, как в кастрюльке,
И льются в рукав
Шоколадные струйки...

И мимо друзей
Николай ненаглядный
Пыхтит,
Тарахтит,
Словно пупс шоколадный!

Ванильный,
Ореховый,
Сладкий
И липкий,
Он бешено мчится
С глупейшей улыбкой -
Легко ли
Такой шоколадке огромной
В тени оставаться
И выглядеть скромной?

Ревёт Николай
На катке ледяном -
Везут Николая
В большой гастроном!
Завязана розовой лентой
Коробка -
Не трюфельный торт,
Не конфеты «Коровка»!

Шофёр восхищён:
- Ах, какой Шоколай!
- Какой Шоколай? -
Возмущён Николай!
- Ты был Николаем, -
Шофёр говорит, -
А стал Шоколаем, -
Шофёр говорит. -
И мы, дорогой,
Любоваться желаем
Огромным таким
И живым Шоколаем!

Стоит Шоколай
На витрине нарядной,
И всем говорит
Его вид шоколадный:
Прекрасно
Ходить на каток с шоколадкой!
Опасно
Съедать шоколадку украдкой!
Быть жадным - ужасно!
Не надо, не надо,
А то превратишься в кусок
Шоколада!

Белые ромашки

Обняла ромашка
Белую ромашку,
И стоят в обнимку -
Сердце нараспашку!

Летние подружки,
Белые ромашки,
Вам лесные феи
Выткали рубашки -

Не страшна им буря,
Пыльная завьюжка,
Не нужна им стирка,
Глажка да утюжка.

Вот примчался ветер,
Пыль вздохнула тяжко,
Но осталась белой
Ромашкина рубашка.

Вот пролился дождик,
Стала мокрой пташка,
Но сухой осталась
Ромашкина рубашка.

И опять ромашка
Обняла ромашку,
И стоят в обнимку -
Сердце нараспашку!

Вкусно пить из кружки,
Вкусно пить из чашки,
На которых нежно
Обнялись ромашки!

Билет на дачу

У окна сидел кассир,
Я кассира попросил:

Дайте мне билет на дачу
И, пожалуйста, на сдачу
Разрешите провезти

Двух медведей с медвежонком
И слонёнка лет пяти.

Будут жить со мной в избушке,
Спать со мной на раскладушке,
Умываться из кадушки,
Поправляться и расти
Два верблюда с верблюжонком,
Два медведя с медвежонком
И слонёнок лет пяти.

Мимо кучи муравьиной,
С банкой, с миской и корзиной,
Босиком, в одних трусах,
На раздутых парусах
Мчаться будут за малиной
И орешину трясти
Два верблюда с верблюжонком,
Два медведя с медвежонком
И слонёнок лет пяти.

Эти милые зверюшки,
Хоть внутри - сплошные стружки,
Будут жалобно вздыхать,
Будут плакать втихомолку,
Если брошу их на полку
И уеду отдыхать.

Тут кассир нажал на кнопку,
Проколол билетов стопку
И сказал На весь вокзал:

Поезд семь, вагон четыре!
Грустно жить в пустой квартире
Даже маленькой зверюшке,
Из которой лезут стружки.
Разрешаю провезти
Двух верблюдов с верблюжонком,
Двух медведей с медвежонком
И слонёнка лет пяти!

Большой лошадиный секрет

Очень многие думают,
Что они умеют летать:
Очень многие ласточки,
Лебеди очень многие.
И очень немногие думают,
Что умеют летать
Лошади очень многие,
Лошади четвероногие!

Но только лошади
Летать умеют чудно, -
Очень
Лошади прожить без неба
Трудно!

Но только лошади Летают вдохновенно!
Иначе лошади Разбились бы мгновенно.
A разве стаи лошадиных лебедей

Очень многие думают,
Что секретов у лошади нет -
Ни для большой, ни для маленькой,
Ни для какой компании.

А лошадь летает и думает,
Что самый большой секрет -
Это летание лошади,
Нелётных животных летание!

Но только лошади Летать умеют чудно,-
Очень
Лошади прожить без неба
Трудно!
И разве стаи белокрылых лебедей
Грустят, как стаи белокрылых лошадей?

Но только лошади
Летают вдохновенно!
Иначе лошади
Разбились бы мгновенно.
И разве стаи лошадиных лебедей
Поют, как стаи лебединых лошадей?

Большой секрет для маленькой компании

Под грустное мычание,
Под бодрое рычание,
Под дружеское ржание
Рождается на свет
Большой секрет
Для маленькой,
Для маленькой такой компании,
Для скромной такой компании
Огромный такой
Секрет:
- Ах, было б только с кем...
Ах, было б только с кем...
Ах, было б только с кем
Поговорить!

В очках и без очков

Когда хожу я
Без очков,
Я наступаю
На жучков

И укусить могу
Шкатулку,
Вполне приняв её
За булку!

Зато в очках
Я никогда
Не сел
На спящего кота,

Не вышел в сад
Через окно,
Не спутал
Почту и кино!

Но для того,
Чтоб видеть сны,
Очки мне вовсе
Не нужны!
А ночь нужна,
И тишина,
И звёзды в небе,
И луна,
Нужна подушка
И кровать
И нужно
Глаз не открывать!

В цирке

Акробат и акробатка -
На арене цирковой!
Замирает сердце сладко,
И верчу я головой!

Бьют тревожно барабаны,
Акробат ушёл в полёт!
Словно лебедь сквозь туманы,
Он по воздуху плывёт!

А над ним, как синий факел,
Вся искрится на лету
Акробатка, в полумраке
Набирая высоту!

Он в зубах кольцо сжимает,
И с улыбкой на лице
Акробатка начинает
Кувыркаться на кольце!

И летят они под купол!
И вернутся ли назад?
Но петлю рукой нащупал
Незаметно акробат.

И с высот съезжают гладко
Под литавров медный звон
Акробат и акробатка,
Сделав публике поклон!

Выбегают тигры с рёвом,
А за сценой акробат
Полотенечком махровым
Утирает пот со лба!

Идет весна по городу

Динь! Дон!
Динь! Дон!
Это что за нежный звон?
Это пролесок-подснежник
Улыбается сквозь сон!

Это чей пушистый луч
Так щекочет из-за туч,
Заставляя малышей
Улыбаться до ушей?

Это чья же теплота,
Чья такая доброта
Заставляет улыбаться
Зайца, курицу, кота?
И по какому поводу?
Идёт Весна
По городу!

И у пуделя-улыбка!
И в аквариуме рыбка
Улыбнулась из водицы
Улыбающейся птице!

Вот и получается,
Что не помещается
На одной странице
Улыбка необъятная,-
До чего приятная!
Вот такой длины,
Вот такой ширины!
А по какому поводу?
Идёт Весна
По городу!

Весна Мартовна Подснежникова,
Весна Апрелевна Скворешникова
Весна Маевна Черешникова!

Кораблик

Куда вы, кораблик, плывёте
И где вы, кораблик, живёте?
- В море я синем живу,
К берегам я зелёным плыву.

Вчера погрузили в мой трюм
Горчицу и сладкий изюм,
Лапшу и фасоль,
И сахар, и соль,
И пластырь, снимающий боль!

А также-слона и тигрицу,
И кофе, и чай, и корицу,
Табак и сардинки,
Рюкзак и ботинки,
И переводные картинки!

А сверху осталось местечко,
Туда положили колечко.
На этом колечке,
Как пламя на свечке,
Бьётся и бьётся сердечко -

Это морской талисман,
Светится он сквозь туман,
Чтобы не сели
С треском на мели
Матросы и капитан!

Тот, кто найдёт его в гавани,
Отправится в дальнее плаванье,
В разные будет моря
На рейде бросать якоря,
Об этом колечке волшебном
Ни слова не говоря...

Но ни один капитан
Не плавает без талисмана,
И ни один талисман
Не плавает без капитана!

Каждый морской капитан
В детстве нашёл талисман,
Но никогда никому не покажет,
В какой его спрятал карман.
Если ты спросишь его,
Скажет, что нет ничего,
Даже покажет, что ветер в кармане,
Ветер звенит у него!

Но ни один капитан
Не плавает без талисмана,
И ни один талисман
Не плавает без капитана!

Волны ревут за кормой,
Пенится вал штормовой,
Звёзды погасли,
Тучи нависли
Прямо над головой!

Буря в бинокле и мрак -
Что же там видит моряк,
Что различает,
Покуда качает
Судно и эдак и так?

Что освещает ему
Эту кромешную тьму?
Что за волшебное бьётся сердечко,
Словно - искра в дыму?

Это морской талисман,
Светится он сквозь туман,
Чтобы не сели
С треском на мели
Матросы и капитан!

А если ты спросишь потом,
Что там в кармане пустом,
Не талисман ли там спрятан случайно, -
Каждый моряк тебе скажет, что тайна,
Тайна удачи-не в том!

Видишь? В кармане пустом -
Ключик с коротким хвостом,
Спичка горелая,
Семечко белое,
Тайна удачи - не в том!

Спичкой горелой, чудак,
Не разгоняется мрак.
Ключик и семечко
В трудное времечко -
Сущий, простите, пустяк!

Ах, без сомнения,
Более-менее
Всё это, видимо, так!
Воля нужна и большое умение,
И, капитан, небольшое везение -
Сущий, простите, пустяк!

Но ни один капитан
Не плавает без талисмана,
И ни один талисман
Не плавает без капитана!

Любимый пони

Когда на улице прохладно или жарко
И скачет пони на работу к девяти,
Троллейбус из троллейбусного парка,
Автобус из автобусного парка
Готовы вас к воротам зоопарка,
К воротам зоопарка привезти.

У пони - длинная чёлка
Из нежного шёлка,
Он возит тележку
В такие края,
Где мама каталась
И папа катался,
Когда они были
Такие, как я.
Я днём бы и ночью
На пони катался,
Я дедушкой стал бы,
А с ним не расстался!

Туда, где водятся слоны и бегемоты,
Орангутанги и другие чудеса, -
Летают раз в неделю самолёты,
Потом плывут неделю пароходы,
Потом идут неделю вездеходы,
А пони довезёт за полчаса!

Великолепен самолёт за облаками,
И корабли прекрасны все до одного, -
Но трудно самолёт обнять руками,
И трудно пароход обнять руками,
А пони так легко обнять руками,
И так чудесно обнимать его!